В Германии в 1905 году было создано общество расовой гигиены, ставившее своей целью защиту цивилизации от «генетической нечистоты». Эмиль Крепелин и Алоис Альцгеймер также являлись членами этого общества. И хотя «теория дегенерации» не была откровенно расистской, но тем не менее она подтолкнула немецкое общество на скользкий путь этических предубеждений и ненависти к «чужим». Логическое завершение этого пути — уничтожение Гитлером евреев, цыган, гомосексуалистов, физически и умственно неполноценных людей и других, в глазах общества, «дегенеративных» элементов.

Алоис Альцгеймер имел неоднозначное отношение к таким экстремистским теориям даже в силу личных причин, когда он говорил: «Возможно, в будущем мы все будем видеть яснее и действовать по другим, лучшим, принципам. Сегодня же нас ничто не может остановить — мы чувствуем себя вправе судить о второсортности детей душевнобольных родителей и решать о необходимости прерывания беременности в таких случаях».

А вот высказывания по этому вопросу нашего соотечественника, одного из выдающихся личностей XX века, «калужского мечтателя», как его принято было называть в народе, К. Циолковского, призывающего к принудительной стерилизации неполноценных людей, до последнего времени скрытых в архивах: «Произвести несчастного значит сделать величайшее зло невинной душе, равное примерно убийству или еще хуже. Так пускай же его не будет. Пусть общество, не препятствуя бракам, решительно воспротивится неудачному деторождению. Не преступник виноват в своих злодеяниях, не несчастный — причина своих горестей, а то общество, которое допустило в своей среде жалкое потомство. Поэтому неодобренное деторождение — ужасное преступление против людей, родителей и невинной души. Все общества, в особенности высшие, зорко следят за благоприятным деторождением. Насколько они и сами просвещенные родители мешают произведению слабых особей, настолько они всячески способствуют многочисленному и здоровому деторождению. Право родить должно быть предоставлено не мне, но обществу, на которое и ложатся все последствия» (1916).

«Надо всем стремиться к тому, чтобы не было несовершенных существ — например насильников, калек, больных, слабоумных, несознательных. О них должны быть исключительные заботы, но они не должны давать потомства» (1928).

Последние цитаты — это уже почти тезисы, то есть руководство к действию.

Наука как оружие — эта метафора говорит об огромном влиянии и ответственности ученых и врачей, принимающих решение о принадлежности индивидуума к числу полноценных, здоровых членов общества. И эта власть над здоровыми и больными должна контролироваться обществом.

«Шведский социализм» и игра в «тамагочи»

Существует много исторических примеров, в которых само общество или отдельные его представители создают условия, которые могут задерживать развитие индивидуума, способствуя его дегенерации и вырождению, лишая его, прежде всего, социальных контактов и сопутствующих им процессов обучения и познания внешнего мира.

И речь вовсе не идет о бомжах, которые, будучи зрелыми и полноправными членами общества, добровольно отказались от услуг современной цивилизации и опустились до уровня нравственной и социальной вегетации.

Часто приводимый пример «шведского социализма», когда государство полностью берет на себя ответственность за человека, ведет цивилизованное общество к обеднению и оскудению чувств его членов, утере таких компонентов социального общежития, как взаимопомощь, милосердие, коллективизм, сострадание и т. д., что вызывает, между прочим, и большое количество самоубийств. Бесчувственность членов общества по отношению друг к другу вызывает деформацию и подмену этих чувств, переноса их на другие объекты, в частности на животных и даже на неодушевленные предметы.

И по требованию рынка появилась, например, игра «Тамагочи» — игра в живое существо, которое проходит практически все этапы человеческой жизни: от влюбленности в противоположный пол до беременности по месяцам. Разработанное в 1996 году японской кампанией «Бандаи», это первое в мире виртуальное «домашнее животное» должно быть накормлено, напоено, выкупано. Мало того, посредством применения компьютерной техники, такая игрушка, в случае, когда ее хозяин забывал о ней и не обращал на нее внимания, могла умереть от печали и тоски.

В 1996 году по всему миру было продано 40 млн таких игрушек. Новая модель игры — «Тамагочи-плюс» — внешне не отличается от своей предшественницы, но имеет значительно больше функций. Производители «Тамагочи» считали, что их игрушка выполняет важную социальную задачу. Это подтверждалось ее спросом и сбытом в таких странах, как Япония и Швеция, где уровень самоубийств необычайно высок, и вскоре стало ясно, что забота о «Тамагочи» может нанести вред психике людей. Психиатры стали говорить о том, что люди начали слишком серьезно относиться к этой игре, которая вместо того, чтобы обучить их навыкам и подробностям жизни, стала частью самой их жизни и причиной многих аномальных ситуаций, в которых приоритеты человеческих чувств смещались в пользу виртуальной игрушки.

«Дикие дети»

А разве пример Маугли, которого волчица зачислила на свое полное довольствие и тем самым спасла от смерти, не свидетельствует о человеческой способности к обучению и адаптации к внешним условиям? Волчица, вырастившая Маугли, поставила своим примером это дело на поток: вспомним хотя бы римскую легенду о Ромуле и Реме. Не все подобные легенды и сказания правдоподобны. В них присутствуют, конечно, элементы фантазии рассказчика, религиозная, социальная и историческая интерпретация сюжета.

Для поиска примеров не следует устремлять свой взор в далекое прошлое. «Дикие дети» существуют и в действительности. Сегодня очень трудно извергам в человеческом образе подбросить кому-либо ребенка — существует очень большая вероятность быть пойманным с поличным. Тем не менее находятся такие «звери», которые оставляют детей прозябать и изнемогать в темных, холодных подвалах, на протяжении лет держат в неволе, в нечеловеческих условиях, в помещениях без окон, сексуально доводя до озверения и себя, и свою малолетнюю, беззащитную жертву, лишая ребенка возможности нормального развития.

В 1997 году «случай Марии» взбудоражил органы немецкоязычной печати. Венская учительница религии много лет подряд издевалась над своей приемной дочкой — держала ее в гробоподобном деревянном ящике, заставляя в нем спать; уходя из дома, привязывала девочку к мусорному контейнеру. Издевательства, насилие и длительная изоляция от внешнего мира заставили психику маленькой жертвы претерпеть существенные изменения. Она получала пищу из собачьей миски, регулярно подвергалась побоям. Жизнь Марии стала подобна жизни бездомной собаки, и развитие девочки было полностью остановлено. В конце концов учительница-садистка получила 5 лет тюрьмы.

Другой известный пример из 1830 года — изолированная жизнь Каспара Хаузера из Нюрнберга, детство и юность которого прошли в темном подвале. Он ничего не ел, кроме воды и хлеба. Его ноги искривились, так как в своем заточении он не мог встать и выпрямиться во весь рост, однако он видел и слышал лучше, чем нормальные люди. Однажды апатичный ребенок появился на улице, став сенсацией города. До сегодняшних дней существуют кривотолки, что Каспар Хаузер был сыном или прямым наследником великого герцога Карла. После возвращения в общество Хаузеру удалось войти в обычный ритм жизни, но секс и юмор оказались навсегда для него недоступны.

В 30-е годы прошлого столетия молодой психолог Кел-лог провел интересный эксперимент. Он поставил перед собой вопрос необычного содержания: как поведет себя детеныш обезьяны при человеческом воспитании и обучении?

Для этого 7-месячный детеныш шимпанзе по кличке Гуа и 10-месячный сын психолога Дональд должны были воспитываться как брат и сестра, члены одной семьи. По многим показателям Гуа быстрее усваивала знания, чем Дональд. Обезьянка раньше Дональда села на горшок, более ловко управлялась с ложкой и при ползании являлась образцом для мальчика. И лишь в одном Дональд оказался недосягаем — в подражании! Не обезьяна, а человек стал мастером «обезьянничания».

В 18 месяцев процесс развития речи у Дональда стал замедляться вплоть до полного прекращения: ребенок начинал «звереть». И спустя 9 месяцев Келлог прекратил эксперимент. Стало ясно, что не животное, как предполагалось, все больше будет походить на человека, а наоборот, человек ускоренно превращался в животное.

Этот эксперимент показал, какое значение приобретает подражание при воспитании «диких» детей. Кстати, Дональд впоследствии развивался нормально и стал врачом.

Сперма раскрывает секреты

Биологи, изучающие эволюцию, заглядывая в еще более отдаленное прошлое, предполагают и допускают, что на развитие видов влияют факторы окружающей среды, принимающие участие в формировании генов уже со времени беременности.

Именно с этой точки зрения следует рассматривать вопрос, поставленный известным австрийским врачом и теологом, руководителем отдела женских болезней Венского университета, профессором, доктором У. Хубером: «Почему Homo Sapiens строят кафедральные соборы и сочиняют симфонии, в то время как их «родственники» из рядов приматов этого делать не умеют?» Он как гинеколог пытается дать объяснение столь резкому различию, считая, что активность генов уже в период беременности у человека и приматов очень разная, поскольку у человека период развития и роста длится намного дольше. Это дает генам возможность «учиться» более продолжительное время, что в итоге и объясняет структурное многообразие человеческого мозга со всеми его интеллектуальными возможностями.

«Не в мозге, а в сперме лежит секрет, который делает нас людьми», — с пафосом писал недавно журнал «Neu sciense». Прозаическая причина: ученые группы Стюарта Нью-Йоркского университета обнаружили очередные гены, которые после эволюционного разделения людей и приматов особенно быстро подверглись изменениям. Они образуют протеины, которые упакованы в семенных клетках ДНК. Так называемые протамины, значение которых является определяющим в зарождении жизни, играют значительную роль в созревании спермы и влияют на шансы оплодотворения.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что протамины при нормальных условиях не могут так быстро изменяться. А то, что их эволюционное развитие тем не менее произошло очень быстро, дает нам возможность предположить, что эти изменения происходили вследствие значительного селекционного превосходства. Возможно, это было связано с процессом обучения и, соответственно, с процессом мышления и памяти — словом, с тем интеллектуальным комплексом, который и определяет статус человека. Согласно Стюарту, эти протамин-гены, вероятно, весьма активны в мозге зародыша и после его рождения.

Что отделяет нас от обезьян?

Как мы уже ранее отмечали, детеныши шимпанзе и человека внешне имеют много общего. Внутренняя форма лобовой части мозга как у шимпанзе, так и у человека одинакова. Какие же гены являются ответственными за очевидные различия между человеком и шимпанзе?

Нас отделяют от обезьян, которых мы посадили в клетки, всего 1,5 % ДНК. Действительно, у людей и обезьян 98,5 % ДНК идентичны. Это впервые было доказано в 1975 году и уже стало притчей во языцех. Многое зависит от того, где в геноме заложены эти различия — в «юнк-ДНК», в меньшей степени ответственной за информацию и несущей 95 % наследственной информации, или в функционирующем гене.

Именно эти различия, как предполагают ученые, должны наконец объяснить, почему шимпанзе находятся в клетках зоопарков, а мы по другую сторону решетки, а не наоборот.

Одно из таких различий можно увидеть уже под микроскопом: шимпанзе, так же как гориллы и орангутанги, имеют 24 хромосомные пары, а люди — только 23. Наша наибольшая хромосома, обычно обозначенная номером 2, — результат слияния двух хромосом, которые у обезьян разделены.

Было ли это слияние решающим фактором, ведущим к разделению между нашими предками и шимпанзе 5 млн лет назад в Африке? Или оно произошло позже? Никто не знает этого. Возможно, это был «антропологический прыжок» от обезьяны к человеку, который произошел в тот момент, когда соединились две хромосомы у человека, и гены, ответственные за «душу», оказались лежащими где-то в середине хромосомы № 2. Так, во всяком случае, изволит шутить острый на язык биолог Матт Ридей.

Шимпанзе, так же, как гориллы и орангутанги, имеют 24 хромосомные пары, а люди — только 23.

Внутри еще пяти других хромосом также имеются легко заметные изменения, только неизвестно, имеют ли они какое-либо существенное значение. В любом случае, ученых чрезвычайно интересует и увлекает разгадка разницы между шимпанзе и человеком, то есть стремление наконец определить геном шимпанзе.

Антрополог Свен Паабло заявляет: «Меня интересует не что общего у нас с мышью, а что отличает меня от ближайшего родственника». Эти знания помогут нам найти предпосылки и для многочисленных философских рассуждений.

Научное любопытство велико, коммерческий интерес пока незначителен. В конце концов, шимпанзе не являются полезными животными, и для трансплантационных операций, возможно, подойдет и свинья. Хотя при этом генетические различия могут играть в медицинских исследованиях очень большую роль. Шимпанзе, например, редко страдают от заболеваний раком. Они, по сравнению с человеком, обладают очень интенсивным сопротивлением многим инфекционным заболеваниям, таким как холера, малярия и СПИД.

Это может быть как-то связано с тем самым генетическим различием, которое недавно открыл Аджит Варки, биолог университета из Калифорнии: согласно его предположениям, человека от млекопитающих отличает преобладающее развитие мозговых структур, связанное с производством N-ацетилнойраминовой кислоты, которая играет определенную роль в клеточной коммуникации в период развития мозга. Наши предки вследствие мутации одного гена потеряли способность делать из нее N-глюкольнойраминовую кислоту, чем был отдан приоритет производству N-ацетилнойраминовой кислоты. Это и подтверждается, очевидно, тем, что мозг человека, уже при простом сравнении размеров, имеет в два раза больше мозгового вещества, чем мозг шимпанзе.

Различие в развитии структур мозга, как мы уже упоминали, может определяться очень небольшим количеством генов, которые регулируют деление стволовых клеток. Вальтер Мессир, ученый в области молекулярной биологии американской фирмы «Геноплекс», ищет такие ответственные гены и уверяет, что он уже обнаружил те из них, которые ответственны за процесс обучения, мышления и память. Он намерен опубликовать результаты только после получения патента. Как мы видим, начинает торжествовать материальная компонента.

Пока менее красноречив из-за отсутствия материального интереса, уже цитируемый здесь Свен Паабло: он систематически сравнивал раздражения, то есть активность некоторых генов, в различных тканях у людей, шимпанзе и резус-обезьян. При этом он обнаружил 165 генов с различными типами реакции на раздражение. Что особенно бросалось в глаза, в печени и крови типы реакций на раздражение сравнительно одинаковы как у шимпанзе, так и у людей, но не у резус-обезьян. А вот в мозге различия между типами реакции на раздражение у человека и обезьян обоих видов значительны, то есть человеческие гены активнее, и это о чем-то говорит.